Путь праведный
Часть II
Грандиозная диверсия
Глава I
_________________________________________________
_________________________________________________
Предисловие
Церковь нередко сталкивалась с такими догматико-каноническими и нравственными проблемами, которые впоследствии становились причиной внутрицерковных разногласий и разрыва молитвенно-литургического единства сторон. Именно таковые причины вызывали (и вызывают поныне) окончательное церковное разделение - раскол.
Причиной схизмы может становиться догматико-каноническая сторона – частная, общественная, национальная, политическая, социально-экономическая, культурная, психологическая. Схизму, большей частью, подпитывает гордыня, безграмотность, гнездящиеся в целых поколениях верующих, хотя Церковь Христова, никогда не была причиной схизмы, и не может ей быть.
Изучая причины появления той или иной схизмы, следует разобраться, насколько значимой, обоснованной, достаточной оказалось обоюдное несогласие, связанное с очевидной проблемой, ведущей к разрыву евхаристического единства. Необходимо выяснить также, когда, при каких обстоятельствах, по какой причине, с кем мы можем разорвать евхаристическое единство: насколько справедливым и оправданным может являться разрыв литургического единства с конкретными иерархами, с целым рядом поместных церквей; кто в ответе за схизму? – тот, кто впервые обрывает евхаристический союз или же тот, кто выступает причиной разрыва? В целом, необходимо знать, кто ведет к схизме и каковые действия способствуют ей.
Вот целый спектр вопросов, объективное и, в целом, надлежащее изучение которых является делом любого исследователя, занимающегося вопросами происхождения и определения схизмы, схизматиков.
А вообще, надо бы знать, что раскол всегда ожидаем в той Церкви, где принудительно насаждается чужеродное, ранее неведомое учение и новый церковный обычай.
Церковь не решает вопросы революционным путем!
Даже самой Церковью в своей повседневной практике временно допущенные некоторые языческие и иудейские (еврейские) обычаи не были упразднены одним движением руки или посредством переворотов, поскольку сие могло повлечь за собой возникновение большого искушения и самого раскола. Примеров тому в истории Вселенских и поместных соборов премного. В качестве классического примера можно привести спор вокруг времени празднования Пасхи, исход которого решил Первый Вселенский Собор, из которого явствует, что в Церкви для решения того или иного обшецерковного спора существует механизм и принцип соборности, подразумевающий соборное осмысление вопроса.
Там, где вопросы решаются путем революций, установление истины - дело сложное и весьма проблемное. Разумеется, в том же духе следует говорить о реформах патриарха Никона, имевших место в России XVII-го века и, осуществленных в результате подстрекательств и непосредственного участия восточных иерархов, чему, собственно, и посвящена вторая часть нашей книги.
Причины церковного раскола в России, имевшее место во второй половине XVII-го века в нашей стране изучены настолько слабо и однобоко, что нам с большим сожалением приходится констатировать, что в Грузии подавляющее большинство верующих не имеет правильного представления о великом церковном расколе XVII-го века, произошедшем в России.
Также (в нашей стране), был сформирован неправильный взгляд в отношении литургической и религиозно-политической деятельности грузинского каталикоса и вредителя - Антона Первого (18-й в.).
Несмотря на то, что у нас предостаточно обличительных, вполне объективных материалов против каталикоса Антона I-го, заправилами официальной церкви последний провозглашен позитивным деятелем национального масштаба и достойнейшим сыном отечества, и все это, несмотря на то, что деятельность Антона I-го напрямую связана с большим российским расколом. Наличие негативных последствий деятельности Антона (вкупе со многими факторами и обстоятельствами) стали главнейшей причиной основания в Грузии Древлеправославной Церкви (см. еп. Павел. «Творец никонианской физиономии, грузинской Церкви». Антон 1 каталикос. 1999 г.).
В нашей стране извращено понимание острейшей необходимости и неизбежности основания Древлеправославной Церкви. Надо также отметить, что в Грузии, все еще не до конца и далеко не всеми осознана деятельность каталикоса Антона I-го, как крайне враждебная и вредительская по отношению к истинной Церкви, его антиправославная, целенаправленная и методично разрушительная политика и последствия деструктивно-реформаторской деятельности в целом. Причина в том, что все вышеперечисленное умело маскируется и умалчивается предательски вполне определенными, как официально-церковными, так и неофициальными мирскими кругами.
Таковое развитие событий стало причиной появления слишком превратных и необъективных взглядов, как в отношении основания Грузинской Древлеправославной Церкви, так и в отношении русских старообрядцев в целом. Ко всему прочему абсурдному бреду прибавились весьма тенденциозные и предвзятые работы, такие как: «Беседы о православии» «архимандрита» Рафаила, «Торжество Православия» «протоиерея» Арчила Миндиашвили, «Церковь – невеста Божья» Едишера Челидзе и другие. Также свет увидел целый ряд публикаций, подготовленный в самых разных религиозно-подкованных изданиях в таких, как «Воскрешение Лазаря» и «Воссияние Иберии», и в целом грузинской периодической печати. Посредством данных публикаций враги Древлеправославия не поскупились весьма нелестными эпитетами в наш адрес. По их словам, мы служили «агентами КГБ», являемся «русофилами», «раскольниками», «предателями народа» и т.д.
Подобные обстоятельства, длящиеся уже более 30 лет, создают вокруг Грузинской Древлеправославной Церкви, а также ее малочисленной паствы отрицательную атмосферу, психологически ущемляющую верующего человека. Они, объективно изучая истину и многие душеспасительные вопросы, крайне бывают стеснены вышеприведенными факторами и весьма опасаются навешивания ярлыков и звучащих в их адрес эпитетов-оскорблений.
Известно, что «христиане»-новообрядцы - ярые противники и ненавистники древлеправославной веры, касаясь той или иной темы – будь то ономатодоксия (имябожничество), возникшее среди русских иноков на Афоне, или лжеучения тоталитарных сект, словом, рассуждая любые отрицательные явления (связанные, например, с фанатизмом, с тотальной безграмотностью и т. д.), обязательно вспоминают на предмет перечисления древлеправославных христиан («староверов»), упоминая их, как фанатиков и абсолютных невежд. Такой клеветы полны сочинения известных представителей грузинской официальной патриархии, таких как – профессор Э. Челидзе, «митрополит» Иоанн (Георгий) Гамрекели, «архимандрит» Рафаил, «протоиерей» Арчил Миндиашвили, «протоиерей» Иаков Чичиладзе, бывший «священник» и известный экуменист Василий Кобахидзе и другие. Их поддерживают и миряне: политики, журналисты, публицисты. Из вышеперечисленных персон самой ядовитой критикой в наш адрес «блистает» бывший древлеправославный христианин, в прошлом редактор газеты "Православный", нынешний член официальной церкви, публицист Звиад Нодиа. Можно было бы обойти стороной антидревлеправославные публикации данной личности, если бы не обстоятельство, заключающееся в том, что он, как бывший представитель древлеправославных христиан, создает о себе иллюзию тонкого знатока, разбирающегося «лучше и глубже», чем остальные, в древлеправославных вопросах, и против нас, основываясь на измышлениях, распространяет весьма досадную и глубоко возмутительную ложь. Очевидна его вопиющая невежественность в целом ряде вопросов, налицо попытка, как вполне сознательного, так и невежественного искажения огромного количества фактов.
Справедливости ради стоит отметить, что господина Нодиа все вышеозначенное вряд ли волнует. Будучи воодушевленный в пропагандистско-демагогическом порыве, он преследует простую цель - опорочить и уличить в лживом проповедничестве Древлеправославие. С этой точки зрения З. Нодиа предстает, как антидревлеправославный пропагандист, отличающийся крайней безграмотностью. В связи с тем, что он, ведущий себя крайне вызывающе и переступающий всякие границы приличия, вводит общественность в заблуждение, без соответствующего ответа оставаться не должен.
В Июне 2016-го года З. Нодиа издал сборник своих статей под названием «Размышления о Грузии последних времен» (Издат. «Ивериони». Тбилиси. 2016), в котором были размещены, как свои ранние антидревлеправославные письма, так и новое сочинение - «Обличение грузинских «староверов»» (З. Нодиа. назв. книга. стр. 189). В нем выказывается безстыдная безграмотность в вопросах догматико-канонического и исторического толка. Также данное сочинение изобилует бестактными и несправедливыми выпадами в наш адрес. Вывод: новая публикация Звиада Нодиа ничем особенным не пестрит в отличие от ранних неумело состряпанных пасквилей (См. назв. книга. стр.: 221, 224, 245).
Вышеназванные личности - представители патриархии и их сторонники издают сочинения, направленные против «староверов», усеянные исторической неправдой, целиком лживые, клеветнические, научно безграмотные и очевидно слабые. Авторы отличаются поразительными незнаниями правил Церкви. Они издают поросшие мхом сочинения (против «староверов»), которые еще в России вышли в свет два столетия назад, обличались во лжи стократ и т.д. А что сегодня? Сегодня пасквили оказались вполне отвергнутыми даже самой официальной русской церковью.
Отношение патриархии господствующей грузинской церкви и ее адептов к весьма, с исторической и религиозной точек зрения, интереснейшему историческому явлению, каковым представляется русский церковный раскол XVII-го века, выглядит совершенно ненаучным и нехристианским, демагогичным, что во многом подтверждается тем, что они нисколько не утруждаются объективным освещением вопроса; не издают правдивых сочинений на тему раскола, которые весьма примечательны объективностью, исторически достоверны и открывают глаза на истину. Напротив, налицо популяризация пасквилей, близких по содержанию к сочинениям Дмитрия Ростовского и подобных ему «высокодуховных» лиц.
Уже в который раз нам приходится доказывать, что наши соотечественники, к большому нашему сожалению, не имеют должного представления ни о реформах патриарха Никона (17-й век), ни о причинах, обусловивших в Грузии появление Древлеправославной Церкви. Хотя, с другой стороны, таковая неосведомленность не удивительна, поскольку, ежели, как замечает знаменитый русский исследователь и беллетрист П. Мельников, "Грубость и невежество (что всецело характеризует то время – архиеп. Павел.) отличали тот век и отражались даже в сочинениях самых просвещенных писателей XVIII века не только у нас в России, не вышедшей еще из мрака невежества, но и в западных государствах, далеко опередивших Россию на пути цивилизации" (П. Мельников (А. Печерский), собр. соч. в восьми томах, т. 8, Письма о расколе, изд. "Правда". Москва, 1976 г., стр. 14 // См. также: Письмо третье http://dugward.ru/library/melnikov_pecherskiy/melnikov_pisma_o_raskole.html), то что могут знать эти наши необразованные грузинские оппоненты?
И, коль скоро, русские столкнулись с такой бедой, что сами не могут разобраться с ней поныне, то какой спрос с соотечественников, которые пользуются сочинениями тех русских никонианцев, труды которых среди многих ученых и исследователей принято считать односторонними и тенденциозными. А по признанию официальной московской патриархии, дореволюционная литература критиковала древлеправославных «некорректными и неприемлемыми методами» (Вдъ-Информ, Москва. цит. Русь православная (изд. старообрядческой митрополии) 1999 г., стр. 11 (51, 52).
Против грузинских древлеправославных христиан на фоне наличествующих методов идеологической и демагогической борьбы, часто выражающихся в эпитетах, адресованных древлеправославной Церкви, таких, как - «секта», «раскол» и т.д., или же в упоминании в сектантском списке, наряду со «свидетелями Иеговы» и «бахаистами», примечательно выглядит признание вышеозвученного никонианского исследователя: "Главнейшую причину запутанности понятий и знаний наших о расколе должно искать, как я уже заметил, в крайней недостаточности точных сведений и определенных понятий о настоящем значении того полуведомого явления жизни русского народа, которое принято у нас называть расколом. Название это весьма неточно. Ему дается слишком широкое значение" (там же, стр. 23, 24) (См. также: П. И. Мельников-Печерский Письма о расколе. Письмо третье) (dugward.ru/library/melnikov_pecherskiy/melnikov_pisma_o_raskole.html) (Дата обращения к URL: 20.09.2020).
По словам автора, неприемлемо объединять под общим названием, возникшие после раскола православные и сектантские течения. В, частности, он пишет: "... в настоящее время больше, чем когда-нибудь, эти виды до того оказываются между собою различными, что смешивать их в одном общем наименовании сколь неверно логически, столь же и вредно практически" (там же. стр. 24)
То есть, неприемлемо одним общим термином определять радикально отличающиеся друг от друга течения. Терминологическая неточность, когда люди не замечали существенной разницы между теми, кто был крещен «раскольниками», принадлежащими разным направлениям, естественно приводила к ошибкам, «которые не могли принести пользы» ("не замечая между ними существенного различия, естественно должны были впадать в такие ошибки, которые не могли принести пользы") (там же. стр. 24) (dugward.ru/library/melnikov_pecherskiy/melnikov_pisma_o_raskole.html) (Дата обращения к URL: 20.09.2020).
Разве не тем же занимается по сегодняшний день грузинская официальная «православная» патриархия? Разве не занята она популяризацией сочинений, объявленных Павлом Мельниковым «грубым и безграмотным»? Разве данные представители и адепты не нарушают Божью заповедь - «не лги», вопреки ей выстраивая антидревлеправославную демагогию?
Естественно, что при таких обстоятельствах, мы не ограничиваемся полемикой с одним лишь Челидзе, наши разъяснения и исследования нацелены на более полное и детальное рассмотрение, что непременно вызовет интерес к объективному изучению связанных с древлеправославием вопросов, а также прольет свет на многие проблемные вопросы.
Успешное решение данной задачи, ее положительный результат во многом зависит не только от нашего подхода к рассматриваемым вопросам, но и от цели, которая сподвигает изданием данной книги. В частности, стремимся показать истину Древлеправославной Церкви и очернить ложь историко-литургических и догматико-канонических источников и учений, неумело состряпанную никонианскими новообрядцами-миссионерами.
Профессор Е. Челидзе, в книге «Церковь – невеста Божья», пишет: «Истинное православие подразумевает безошибочное созерцание …. Церковь, которая правоверного от еретика не различает и полагает последнего православным, является еретической» (стр. 17).
Надо отметить, что данными словами наш оппонент невольно вынес приговор, как самой официальной «православной» церкви, которую защищает, прибегая к разным уловкам софистического толка, так и своим духовным предкам – русским и греческим «братьям», как деятелям реформы, которые во второй половине XVII-го века внесли в Православную Церковь раскол и приступили к страшным гонениям на всех не согласных, которых впоследствии наименовали «старообрядцами», «староверами» и «раскольниками»; насколько это было сделано справедливо, рассмотрим вопрос чуть ниже и коснемся темы - отличает ли новообрядческая церковь еретика от православного, и еще: является ли господствующая «православная» церковь истинной Церковью Христа.
Даже малое изъявление того, что это сборище, называемое «церковью» не имеет истинного крещения (см. часть I данной работы), и поэтому остались недейственными все, до единого, совершаемые ими таинства, включая рукоположение, является достаточным доказательством того, что официально господствующая, так называемая, «православная» церковь не является мистическим телом Христа, истинной церковью, Главой которой является Сам Христос; по причине упразднения Таинства Крещения, в ней (в господствующей церкви) не совершается таинство рукоположения так же, как и любое другое церковное Таинство и священнодействие, делание которых в Церкви является исключительным правом лишь одного священства.
«Большой греческий Номоканон» XVIII-го века, - «Пидалион», совершенно справедливо обличает римо-католическую «церковь», как основоположницу обливательно-окропительного «крещения». В нем значится: "латинское окропление, лишенное погружений и восстаний, лишено, следовательно, и изображения тридневной смерти, погребения и воскресения Господа. А если оно этого не имеет, то ясно и бесспорно, что оно не дает оставления грехов и лишено всякой благодати и освящения" (Пидалион, правила свв. апостолов. Правило 46-е, Изд. Александро-Невский, Ново-Тихвинский женский монастырь. 2019 г., стр. 278).
Так что, латиняне являются еретиками. Они лишены благодати Духа Святого, поскольку не крещены по причине укоренившегося среди них «крещения» окроплением, и, следовательно, лишены любых других таинств; "Заметь также, - отмечено в «Пидалионе», - что о латинянах мы не говорим, что перекрещиваем их, но говорим, что крестим, поскольку ИХ КРЕЩЕНИЕ НЕ ОПРАВДЫВАЕТ СВОЕГО НАИМЕНОВАНИЯ И ОТНЮДЬ НЕ ЕСТЬ КРЕЩЕНИЕ, А ОДНО ЛИШЬ ОКРОПЛЕНИЕ" (Пидалион, правила свв. апостолов. Правило 47, указ. изд., стр. 284).
Данным недугом обладает множество церквей, господствующих в православном мире, и среди них не является исключением и грузинская церковь. Здесь уже всеобщей практикой стало обливательно-окропительное «крещение», и более того, устами профессора тбилисской Духовной Академии – Э. Челидзе, господствующая церковь неистово защищает данную форму латинского «крещения».
Но разве только вопрос упразднения крещения является бедой грузинской официальной «православной» церкви? Будь даже вопрос Таинства Крещения приведен в порядок, хотя бы то обстоятельство, что с XVII века она является сторонником реформаторских соборов 1666-1667 годов, и его постановлений; что, начиная с разбойничьего собора, никогда не прерывалось евхаристическое единство с беззаконной, действующей «церковью», и даже тогда, когда эта «единоверная церковь» вначале упразднила автокефалию Грузии, а затем вкупе со своими экзархами начала ее методическое разграбление и уничтожение, делает очевидным ту элементарную истину, что в лице официальной грузинской «православной» церкви мы имеем дело со схизматической (еретической) организацией, а не с истинной Церковью Христа.
Грузинская официальная «православная» «церковь» является точной копией реформированной в XVII веке русской церкви, в чем немалая «заслуга» принадлежит и католикосу Антону I-му (более детально см. ниже); поскольку грузинская официальная «православная» «церковь» является духовным наследником русской реформированной церкви (а не древнегрузинского православия, как в этом нас пытается убедить Э. Челидзе), мы считаем своим долгом, сперва рассказать, что из себя представляет русская господствующая православная церковь, какого рода реформы она провела, и уж затем посмотрим, чью физиономию приняла лишенная автокефалии грузинская церковь.
Тут же отметим, что нашей целью также является ознакомление соотечественников с Древлеправославием, и несмотря на принципиальность нашей позиции, мы не выказываем какой-либо реакционной позиции в отношении инакомыслящих и разве что руководствуемся евангельскими, номоканоническими критериями. Заявляем словами 66-го правила святого поместного карфагенского собора: "По дознании и исследовании всего, пользе церковной споспешествовати могущего, по мановению и внушению Духа Божия, мы избрали за лучшее, поступати с вышеупомянутыми людьми кротко и мирно, хотя они беспокойным своим разномыслием и весьма удаляются от единства тела Господня. Таким образом по возможности нашей, да соделается совершенно известным для всех, … каким жалостным заблуждением они себя связали. Может быть тогда, как мы с кротостью собираем разномыслящих, по слову апостола, даст им Бог покаяние в разум истины, и возникнуть от диавольския сети, быв уловлены от него в свою его волю" (2 Тим. 2:25–26).
Вместо вступления - возвращение к старой вере
13 Мая 1667 года епископский собор русского и восточного духовенства проклял православных, не приемлющих безрассудную затею патриарха Никона, изменившего старые церковные предания на новогреческий лад, неведомый доселе православию и глубоко чуждый.
По словам известного русского историка Сергея Зеньковского: "Со времени Никона и до второй половины девятнадцатого века в исторической литературе господствовало весьма необоснованное мнение, что, переписывая богослужебные книги, древнерусские переписчики сделали немало ошибок и искажений текста, которые с течением времени стали неотъемлемой частью русского богослужебного обряда. Кроме того, историки раскола совершенно ошибочно полагали, что в искажении церковных книг были виноваты не только древние переписчики раннего русского средневековья, но и те первые противники патриарха Никона, которые в конце 1640-ых и начале 1650-ых годов близко стояли к руководству церкви и книгопечатанию и поэтому будто бы смогли внести в печатные уставы того времени ошибки, сделанные в предыдущие века" (С. Зенковский. Русское старообрядчество. Москва. "Церковь", 1995 г. стр. 15).
Взгляд, согласно которому, будто бы старые богослужебные книги были искажены и наполнены новшествами первыми противниками Никона в процессе реформирования Церкви (протопопом Аввакумом, священником Иваном Нероновым, Лазарем и др.) совершенно не приемлет автор фундаментальных работ, русский историк церкви - профессор Николай Фёдорович Каптерев (1847-1917). Вот что он пишет: "Книжными справщиками при Иосифе никак не могли быть такие лица, как Аввакум, Неронов, Лазарь и другие противники церковной реформы Никона" (Профессор Николай Фёдорович Каптерев. Патриарх Никон и его противники в деле исправления церковных обрядов. Время патриаршества Иосифа. Глава IV. Изд. Второе. Сергиев Посад. Изд. М. С. Елова. Стр. 51.)
По утверждению проф. Каптерева, таковые взгляды распространялись тобольским митрополитом Игнатием, по утверждению которого, будто бы под конец патриаршества Иосифа, они в богослужебных книгах выразили армянские взгляды (?) и, поскольку патриарх Иосиф был "муж престарелый, все оно исправление книг возложили на совет вышепомянутых протопопов … С этого именно времени, говорит Игнатий, по Руси и распространилось двоеперстие и другие раскольничьи мнения" (Н. Ф. Каптерев. Патриарх Никон как церковный реформатор и его противники. "Православное обозрение", 1887 г., февраль, стр. 322-323).
По сообщению проф. Каптерева, "это мнение Игнатия тобольского без всякой поверки было принято, как несомненное нашими церковными историками и полемистами с расколом. Но в последнее время (то есть, при жизни проф. Каптерева – архиеп. Павел.) его достоверность была, однако, значительно поколеблена. Были найдены и напечатаны сохранившиеся до нашего времени списки справщиков книг за XVII век с точным обозначением, когда и кто занимался книжной справкой и сколько за это получал (Все эти источники указаны в упомянутом труде проф. Каптерева – архиеп. П.). В этих списках имен Аввакума, Лазаря, Неронова и других вовсе нет, хотя справщики книг за время Иосифа и указаны. Ясное дело, что упомянутые лица вовсе не были книжными справщиками" (Там же).
Но если не эти, то кто те люди, которые в книги, напечатанные во время патриаршества Иосифа внесли «раскольнические» взгляды? По словам профессора Н. Каптерева:
"Чтобы избежать ответа на этот вопрос, преосв. Макарий в своей «Истории русской церкви» думает объяснить дело таким образом: он признает, что Аввакум, Лазарь и другие действительно не были простыми, обыденными справщиками, почему их имена и не попали в списки книжных справщиков, но за то они имели высший, верховный надзор за книжными исправлениями, так что им принадлежала последняя редакция всех предназначенных к печатанию книг, благодаря чему они и имели полную возможность вносить в наши церковные книги и действительно внесли в них разделяемые ими раскольничьи мнения" (Там же. Стр. 324).
"… что разные раскольничьи статьи внесены в иосифовские книги Аввакумом, Лазарем и Нероновым, никак не может быть принято, так как эти протопопы в действительности никогда не имели никакого отношения к книжным исправлениям во времена патриарха Иосифа" (Там же).
Другая "Важнейшая старообрядческая особенность – учение о двоеперстии – в первый раз внесена была в Псалтырь, которую начали печатать 11 сентября 1642 года, а окончили в том же году 31 декабря. В этой Псалтыри есть несколько сводных статей, из которых вторая заглавляется так: «Ведомо буди и сем, яко подобает всякому христианину ведати известно, како лице свое крестити крестообразно и истово...» и пр. Вся статья о перстосложении изложена буквально сходно с тем, как она была потом напечатана в знаменитой Кирилловой книге, появившейся в 1644 году.
Значит, первое появление в печатных иосифовских книгах учения о двоеперстии относится к 1642 году. Теперь спрашивается: в 1642 году были ли в Москве протопопы Аввакум, Лазарь, Неронов, предполагаемые справщики книг, первые будто бы внесшие в них учение о двоеперстии? Вот данные для решения этого важного вопроса: в 1644 году протопопом московского Благовещенского собора был священник Никита. Значит, духовник царя Алексея Михайловича, Стефан Вонифатьевич, выдвинувший Неронова, Аввакума и др., сделался протопопом Благовещенского собора не раньше 1645 или 1646 года, когда он, как духовник нового царя, стал особенно значительным человеком. Стефан тесно сблизился с Федором Ртищевым и вместе с ним, с одобрения царя, назначил протопопом московского Казанского собора Иоанна Неронова, который ранее был приходским священником в Нижнем Новгороде. Следовательно, Неронов переселился в Москву из Нижнего Новгорода никак не ранее 1646 или 1647 года.
Что же касается Аввакума, то он сам дает определенные сведения о времени своего переселения в Москву. Сначала он был сельским священником в Нижегородской области, а потом был поставлен протопопом Юрьевца-Повольского, где он пробыл всего только восемь недель и затем бежал в Москву. Вскоре после этого, по словам Аввакума, «Никон, друг наш, привез из Соловков мощи Филиппа митрополита». Значит, Аввакум поселился в Москве только уже в последний год патриаршества Иосифа и в Москве, по его собственным словам, занимался не книжными исправлениями, а тем, что читал в Казанском соборе народу книги, т.е. отеческие поучения, так как он, переселившись в Москву, приписался к Казанскому собору, протопопом которого был его друг, Неронов.
Аввакум же указывает и на время, когда в Москву перебрался и костромской протопоп Даниил. Именно он рассказывает, что когда ему пришлось бежать из Юрьевца в Москву, то он «на Кострому прибежал, ано и тут протопопа ж Даниила изгнали». Следовательно, Даниил явился в Москву незадолго до прибытия сюда Аввакума, т.е. в последние месяцы патриаршества Иосифа. Логин был взят в Москву из Рязани уже при патриархе Никоне.
Таким образом, предполагаемые книжные справщики при патриархе Иосифе, протопопы Неронов, Аввакум, Даниил, Логин, появились в Москве – первый никак не ранее 1646 – 1647 года, Аввакум в последние только месяцы патриаршества Иосифа, а Логин и Лазарь – уже при Никоне. Теперь спрашивается: каким же образом эти лица могли принимать прямое или непрямое участие в книжных исправлениях, могли вносить старообрядческие мнения в наши церковные книги, напечатанные еще при Михаиле Феодоровиче в 1642 году, когда их в это время и в Москве-то вовсе не было? Каким образом, например, Аввакум, бывший до пятидесятых годов простым, никому не известным сельским священником, мог влиять из своего села в Нижегородской области на печатание в Москве церковных книг, на внесение в них разных неподобающих статей?
Ясное дело, что считать Неронова, Аввакума, Даниила и Лазаря справщиками книг при Иосифе или верховными руководителями книжной справы, видеть именно в них виновников появления в наших церковных книгах различных старообрядческих мнений, значит допускать нечто совершенно несообразное и совсем невозможное" (Там же, стр. 325-327).
Историк Сергей Зеньковский (1907-1990) пишет, что "По мнению этих исследователей из числа иерархии и миссионерских кругов, такие ошибки стали возможны ввиду отсутствия достаточного просвещения в средневековой Руси, бедности русской научной и церковной мысли того времени" (С. Зенковский. Наимен. тр. Стр. 15-16).
"Как несправедливо мнение, чтобы книжными справщиками при патриархе Иосифе были известные противники церковной реформы Никона протопопы Неронов, Аввакум, Лазарь и другие, так решительно несправедливо и то мнение, что будто бы наши церковные книги при патриархе Иосифе подверглись особой порче и искажению вследствие невежества иосифовских книжных справщиков" (Професс. Н. Каптерева упомян. тр. Стр. 328-330).
Все предания, которые так самоотверженно защищали (и защищают) древлеправославные христиане, представляют из себя в Русской Православной Церкви - исстари прочно укоренившиеся и твердо унаследованные традиции, а не ересь, как это утверждали апологеты никонианских реформ.
Так, например, двуперстию учат отцы Стоглавого собора (1551 г.), среди которых были высокообразованные святые и даже чудотворцы (например, митрополит Макарий, знаменитый составитель Великой четьи-минеи, также Гурий и Варсонофий (казанские чудотворцы) и другие. Такому перстосложению учили также митрополит Даниил и преподобный Максим Грек (беседа 40-я). Подобным образом разъяснял российский патриарх Иов правило крестного знамения в письме митрополиту Картли - Николаю (Ист. русск. церкви. митр. Макария, X, 72). И, наконец, в начале своего патриаршества так себя осенял крестным знамением и сам патриарх Никон, о чем, собственно, упомянутый выше Игнатий тобольский и сообщает (материалы, подтверждающие вышесказанное см. в упомянутом труде проф. Каптерева. Стр. 330-332).
Более того, по утверждению проф. Каптерева: "Все попытки православных полемистов с расколом поколебать этот факт, их попытки все те дошедшие до нас редакции в учении о перстосложении, в которых заключается какая-либо неясность и неопределенность, истолковать в пользу существования у нас троеперстия (как общепризнаваемого обычая) оказываются решительно неудачными, ибо они не могут привести в пользу троеперстия ни одного авторитетного свидетельства в роде тех, какие имеет за себя двоеперстие" (Профессор Николай Фёдорович Каптерев. Патриарх Никон и его противники в деле исправления церковных обрядов. Время патриаршества Иосифа. Глава IV. Изд. Второе. Сергиев Посад. Изд. М. С. Елова. Стр. 62)
"Нужно признать, - пишет проф. Каптерев, - как того требует историческая истина, что факт существования в Московской Руси двоеперстия стоит твердо и неопровержимо" (там же. стр. 62-63).
Точно так же исторической истине противоречит попытка никонианских полемистов, как-нибудь объяснить каким образом проникли и утвердились в России предания, к «правке» которых причастен патриарх Никон. Множество исследователей пошло путем необъективных расследований и достаточно примитивно и незатейливо был «решен» вопрос: вся вина оказалась свалена на необразованность и безкнижье русских, что, по справедливой оценке Каптерева «никак не может быть извиняемо и оправдываемо» там же. стр. 65).
Тем более, что ожидания в отношении правильности преданий оправдались их идентичностью среди других - славянских ("Православное обозрение", 1887 г., февраль, стр. 343) и в целом, православных народов (к примеру, среди грузин. См. Арсен Икалтийский. Догматикон) и даже среди самих, как ни примечательно, греков (см. "Православное обозрение", 1887 г., февраль, стр. 348-354, 357-358).
Удивительно, что сегодня, обсуждая вопрос грузинской Древлеправославной Церкви, давно уже старые и исторической наукой совершенно отвергнутые воззрения воскрешаются представителями господствующей в Грузии новогреческо-никонианской церкви. Среди них: «протоиерей» Василий Кобахидзе и Арчил Миндиашвили, «епископы» Георгий Гамрекели, «архимандрит» Рафаил Карелин, лектор патрологии (или уже профессор) Эдишер Челидзе и другие.
Коснемся вкратце вопросов исследования «раскола», обратившись к русской историографии, чтобы на данном фоне высветить всю необъективность оппонентов.
В процессе исследовательских поисков ответов на исторические и богословские вопросы, мало-помалу, среди самих никонианских историков и богословов отмечается сравнительно объективная (в отношении России XVII-го века) тенденция к установлению настоящих причин церковного раскола: если раньше, в период ужасных гонений на «староверов», исследование причин раскола не выходило за привычные тенденциозные рамки, внутри которых их обозначали безграмотными, фанатиками, «раскольниками» (схизматиками), обрядоверцами, то на сегодняшний день картина несколько иная: наблюдается поворот в сторону Древлеправославия, вызывающего интерес и много вопросов.
Более того, известный историк Николай Каптерев Костомаров (1817-1885) не чурается и высоких эпитетов. По его словам, староверы "крупное явление умственного прогресса" (цит. С Зеньковский. Русское старообрядчество, Москва. "Церковь", 1995 г., стр. 18). А сам, кстати говоря, С. Зеньковский в вышеупомянутом труде вовсе избегает употребления слова «раскол» и отмечает, что, «В обычной русской терминологии это слово стало одиозным и несправедливым в отношении старообрядчества" (там же. стр. 23).
По словам исследователя, как бы это не казалось странным, огромный вклад в исследовании изначальной сущности старой веры и кризиса русской Церкви, принадлежит неусыпному врагу «раскольников» - ректору московской Духовной Академии, профессору Николаю Ивановичу Субботину (1827-1905), который в 1875 году приступил к публикации материалов для истории старообрядчества, под названием: "Материалы для истории раскола за первое время его существования". В девяти томах «материалов», а в дальнейшем и в своем периодическом издании «Братское слово», а также в монографиях он собрал бесчисленное множество документальных материалов, среди которых числятся письма, биографии, «жития», полемические трактаты и исторические сочинения, относящиеся к перу самих староверов. «Из этих сочинений, написанных еще в 1650–60-ых годах, было видно, насколько необдуманны и неосторожны были поступки патриарха» (С. Зеньковский. указ. соч., стр. 19).
Началом важного этапа в исследовании причин русского церковного раскола XVII -го века, принято считать появление публикаций академических и фундаментальных трудов проф. Николая Каптерева. Несмотря на негативное отношение к тогдашним противникам Никона, он "показал ужасные последствия Никоновских необдуманных действий" (там же). "Помимо этого он был первым историком, который взял под сомнение теорию «испорченности» или неправильности старорусского обряда и указал, что русский обряд был вовсе не испорчен, а наоборот сохранил ряд черт ранних древневизантийских обрядов, в том числе и двухперстие, которые уже позже, в ХII-XIII веках, были изменены самими греками, что и вызвало расхождение между старорусскими и новогреческими церковными обрядами" (там же).
Более детально данный вопрос будет рассмотрен ниже, а сейчас вернемся к упомянутому автору, который пишет: "Эффект, произведенный книгой Н. Ф. Каптерева (имеется ввиду "Патриарх Никон и его противники в деле исправления церковных обрядов". Москва, 1887 г. – архиеп. П.) был настолько значителен, что возмутившийся ею Н. И. Субботин смог через К. П. Победоносцева приостановить на годы академическую карьеру и дальнейшую исследовательскую работу этого ученого. (1) Но остановить дальнейшее серьезное изучение русского раскола было уже невозможно" (Там же, стр. 20).
-----------------
1. Данная история довольно легко и понятно описана авторами – В. Бугановым и А. Богдановым. см. Буганов В. И., Богданов А. П. Бунтари и правдоискатели в русской православной церкви. Глава 10. Судьба профессора духовной академии. М.: Политиздат, 1991.
-----------------
В 1898 году молодой историк литературы А. К. Бороздин (1863-1918) в книге «Протопоп Аввакум» расширил выводы проф. Каптерева, а в 1905 году авторитетный историк русской Церкви, проф. Е. Е. Голубинский (1834-1912) еще раз доказал, что "Никон, а вслед за ним восточные патриархи и собор 1667 года просто не разобрались, что расхождения между русскими и новогреческими уставами середины XVII века произошли не из‑за ошибок русских, а благодаря изменениям устава самими греками, которые после Флорентийского собора, ввиду разрыва между русской и константинопольской церковью, не были целиком проведены в русский устав" (Проф. Е. Е. Голубинский. К нашей полемике со старообрядцами. ЧОИДР, 1905 г., т. III. Цит. С. Зеньковский. Указ. соч. стр. 20).
Таким образом, обнаружилось, что "вовсе не русские, а греки отошли от начальных канонов устава, и что все предыдущее объяснение и оправдание т. н. реформ патриарха Никона было совершенно голословно" (Цит. С. Зеньковский. Указ. соч. стр. 20).
Бытующее мнение, что «Никон будто бы русские богослужебные книги исправлял в соответствии с древнегреческими рукописями и приводил их в единообразие друг с другом», русские историки, филологи и богословы единогласно опровергают и называют лживым.
Проф. Е. Е. Голубинский пишет: "Большей частью дело понимается так, будто Никоново исправление богослужебных книг состояло в точном и настоящем воспроизведении древних греческих и славянских рукописей или было ничем иным, как этим точным воспроизведением. Такое понимание дела … есть понимание совершенно неправильное … " (Богословский вестник 1 № 2 1892 г., отд. II, стр. 305, 307-310). Поскольку "Никон предпринял свое исправление книг с той целью, чтобы относительно них привести русскую церковь в полное согласие с современною церковью греческою" (См. Там же, стр. 309).
Тот же автор заявляет: "Никон исправил служебник не по древним рукописям греческим и славянским, а по-современному себе печатному греческому евхологию и по современному живому чину греческой церкви" (Там же, стр. 308)
Таким образом, согласно суждениям проф. Голубинского, никоновская реформа ставила перед собой задачу приведения в единообразие богослужебной практики русской и новогреческой Церкви. Поэтому совершенно неприемлемо утверждение, что исправление книг осуществлялось по старогреческим и старославянским литургическим рукописям.
Итак, выяснилось, что во время правки использовались не старые книги, а современные греческие богослужебные, издаваемые в иезуитских типографиях Венеции и Парижа. Для сокрытия подобных событий, никонианские реформаторы участвовали в подделывании фактов и даже в предисловии некоторых книг сообщали, что справщики обращались к «старогреческим и славянским рукописям» (см. «Служебник» 1655 г.) (Н. Д. Успенский. Коллизия двух богословии в исправлении русских богослужебных книг в XVII веке. Богословские труды. М. 1975 г. N 13).
Также не соответствует правде утверждение, что целью реформы была правка местных богослужебных книг и выявление ошибок, допущенных переписчиками. Филологические исследовательские выводы самих никонианских пастырей того времени и ученых совершенно опровергают данное утверждение и, более того, по словам одного из современных служащих русско-никонианской церкви, известного исследователя раскола XVII-го века, Бориса Кутузова, напротив: "Порча русского языка началась именно в XVII в. в пpоцессе «правки» книг" (Б. Кутузов. Церковная реформа XVII века: трагическая ошибка или диверсия? http://old-ru.ru/articles/art_44.htm).
"А известный филолог H.И. Ильминский «на целом pяде примеров показывает превосходство в смысле точности во многих случаях стаpого перевода перед поновленным в XVII веке» (См.: Сове Б. И. Проблема исправления богослужебных книг в России в XIX-XX вв. Богословские труды, 1970, . 5, с указ. на «Соч. аpхиеп. Саввы Твеpского», т. 8, с. 94 (Там же).
Неудивительно и это, поскольку «правкой» были заняты чужеземцы (греки и поляки), которые едва понимали, как славянский, так и старорусский язык (см. проф. Н. Каптерев. "Патр. Никон и царь Алексей Михайлович, т. I, стр. 485. Сергиев Посад. 1912 г.).
По словам историка Б. Кутузова: "сравнение современных богослужебных текстов с дореформенными позволяет сделать вывод, что новые тексты значительно уступают по добpокачественности стаpым. И это вывод не только автоpа настоящей статьи, пpоведшего самостоятельную pаботу по сpавнению текстов, но и многих дpугих исследователей. Еще в пpошлом веке А.И. Hевостpуев дал подpобную классификацию ошибок и неточностей pефоpмиpованного текста: стpанные выpажения, гpецизмы, напpимеp, «сияние шума», «уpазуметь очесы», «видеть пеpстом» и т. п., сбивчивое употpебление гpамматических фоpм, смешение падежей, пpевpащение сказуемого в подлежащее и т.п. Ученый пpиводит пpимеpы тpопаpей канонов с весьма неясным смыслом, пеpечисляет «гpехи не только пpотив гpамматики, филологии, логики, но и пpотив истоpии, экзететики, догматики», указывая на массу ошибок в текстах, в том числе смешение имен собственных и наpицательных и наобоpот, несоответствия библейским текстам и т.п." (М. Боголюбский. Об ученых трудах покойного прот. А. И. Невоструева. Православное обозрение. 1874 г., т. VII стр. 97-124, т. X, стр. 504-521 (Цит. из упомян. статьи Б. Кутузова).
Множество примеров текстовых несоответствий и невежественных переводов приводит в пример и проф. М. Д. Муретов (1851-1917), а известный филолог Н. И. Ильминский, как мы уже отметили выше, сравнивая «новоисправленные» и старые тексты, безспорное предпочтение отдает старым, дореформенным текстам.
Однако, повторимся: причина столь явной непригодности новых текстов кроется в незнании чужеземными «правщиками» тонкостей русского языка. Например, по словам Н. Каптерева, "Арсений, как иностранец-грек, не настолько однако владел русским языком, чтобы постичь все его тонкости, … Многое и, конечно, очень многое для Арсения, как иностранца, оставалось в русском языке непонятным и закрытым, почему его переводы естественно во многом отличались от старых... Другим видным переводчиком при Никоне и после него, был Епифаний Славинецкий. Этот переводчик известен как крайний приверженец букволизма в переводе … от чего его переводы всегда неуклюжи, нередко темны и малопонятны, так что смысл некоторых наших церковных песней и сейчас усвояется с трудом" (Н. Ф. Каптерев. Патриарх Никон и царь Алексей Михайлович. т. 1, стр. 485. Цит. Там же).
Таким, образом,"Эти замечательные и сделавшие полный переворот в исследовании старообрядчества работы Каптерева, Голубинского и Бороздина были возможны также благодаря появлению более специальных и менее заметных, но важных трудов С. А. Белокурова[7], П. Ф. Никольского[8], К. П. Харламповича, Е. В. Барсова, Н. Гиббенета и ряда других выдающихся и добросовестных тружеников русской исторической науки конца девятнадцатого и начала двадцатого века. Необходимо еще отметить точного и плодовитого специалиста по расколу П. С. Смирнова и тщательных издателей материалов по раннему старообрядчеству Я. Л. Барскова и С. Т. Веселовского" (Цит. С. Зеньковский. Указ. соч., стр. 20).
"После ослабления цензурного режима в 1905 году начали, наконец, печататься и старообрядческие писатели и исследователи раскола" (там же, стр. 21), которые, естественно, пролили гораздо больше света на опутанное мраком множество вопросов, касающиеся пресловутых реформ (по С. Зеньковскому, труды староверов, разумеется, существовали и в более ранний период, хотя эти сочинения, широкой, «европеизированной» русской общественности были неизвестны, поскольку многомиллионным представителям русского староверия не давалось право на какое-либо слово: сие по причине строжайшей цензуры попросту не представлялось возможным) (Там же, стр. 15).
В дело исследования сущности раскола немало было вложено и находящимися в эмиграции исследователями. Так, например, следует отметить труд, занимающегося за границей исследовательской работой, известного старовера и общественного деятеля В. П. Рябушинского "Старообрядчество и русское религиозное чувство", в котором автор, по словам самого Зеньковского "справедливо отмечал, что раскол произошел не из‑за спора об обряде, а из‑за разногласий о духе веры (Там же, стр. 22)."Позже в своих «Очерках» ... признал всю бессмыслицу новшеств патриарха Никона" и А. В. Карташов (Там же).
Следует отметить, что "Иностранные историки тоже внесли свою лепту в исследование русского раскола семнадцатого века. Из этих иностранных работ прежде всего выделяется прекрасная книга французского ученого Пьера Паскаля о протопопе Аввакуме. … Из немецкой литературы по этому вопросу наиболее интересной является книга о. Иоанна Хризостома о «Поморских ответах» Андрея Денисова, выдающегося старообрядческого писателя и мыслителя конца семнадцатого и начала восемнадцатого века" (Там же).
Естественно, мы отмечаем лишь самых авторитетных авторов и более-менее объективно проведенные работы, поскольку "только перечисление всех даже только значительных работ по этому вопросу потребовало бы отдельный том: уже перед революцией 1917 года число книг и статей о старообрядчестве превышало десяток тысяч" (Там же).
Таковым, вкратце, является основной вектор работ, проведенных в отношении староверов, а также содержание, явно подтверждающее разворот русских историков и богословов в сторону древлеправославия, что ясно отслеживается и в словах известного академика М. А. Дьяконова: "трагическим недоразумением следует считать гонения на староверов, развернутые церковными и государственными властителями при активном пособничестве восточных иерархов, гонения на людей, чья вина состояла лишь в том, что они любой жертвенной ценой защищали старые церковные правила и предания, и эти гонения продолжаются по сей день" (См. Дьяконов, Михаил Александрович. "Николай Федоровичъ Каптеревъ. 1847-1917. Некролог". [Чит. акад. М. А. Дьяконовым в заседании Отд. историч. наук и филологии 10 апр. - 28 марта 1918 г.] / М. А. Дьяконов. – Петроград. [б. и.], 1918 (тип. Рос. акад. наук).
В 1929 году русская официальная церковь на синодальном уровне, а уж затем и в 1971 г. на Всеобщем Церковном Соборе приняла постановление, согласно которому, вопреки свидетельствам Никона и его соратников, старые церковные обряды были засвидетельствованы, как спасительные и православные. На данном соборе были упразднены все проклятия и оскорбления, используемые против старых обрядов и их защитников (см. постановление временного Патриаршего Синода русской никонианской церкви 1929 года 23/10 апреля и протокол собора 1971 года русской Поместной новообрядческой Церкви).
1
>>>